Тумов М.М., председатель колхоза « Чегем « 1977-1994 г.г.
В Правительство КБР поступил проект решения (концепции) Общественного совета при Главе республики об организации и проведения Земельной реформы в КБР. Хотя в концепции сказано об объективном и широком освещении его в СМИ, что-то не было заметно ничего подобного за прошедшие с тех пор три месяца. Между тем нельзя согласиться со всеми положениями концепции. К примеру, я не могу согласиться с основополагающим положением, по которому земля выделяется каждому, кто постоянно проживает в сельской местности.
15-20 лет назад в СССР, в том числе в КБАССР, функционировали колхозы, за которыми по существовавшей тогда Конституции земля (пашня) была закреплена за ними навечно. Подчеркиваю, навечно. Да, сегодня в КБР колхозов за исключением 2-3 хозяйств (Екатериноградская, Новоивановка..) нет, но остались села и бывшие колхозники (увы, не все), у которых незаконно отобрали пашню. И если кто-то вероломно расправился с государственным «навечно» и с самим колхозом, в чем вина этих людей сегодня? Неужели мы обречены продолжить чью - то ошибочную линию сегодня при реформе, когда есть ещё возможность этого не делать?. Реформа начиналась и была проведена во всех сферах экономики и каждый на своем месте получил свою долю из коллективной собственности. Колхозник, как и любой гражданин России, имел такое право и это право распространялось в первую очередь на пахотную землю и общеколхозные основные фонды, заработанные многими поколениями колхозников. И там, и там он имел свои законные доли, которые должен был получить при реформе. Что получается сегодня ?.
О земельной реформе начали говорить 20 лет назад, но и сегодня она не начата. За это время практически во всех селах (во всяком случае, кабардинских) разворованы и разграблены общеколхозные богатства. Как такое могло произойти при « живых» наших правоохранительных органах и кто должен ответить за это?. Неужели пострадавшая сторона – крестьянин? Ни один колхозник ничего не получил, но и в наличии сегодня ничего нет.
Более того, и сегодняшние авторы концепции о земельной реформе не думают о них, поскольку предлагают раздать пашню всем нынешним селянам. К примеру, какой-нибудь заготовитель, проработавший с хорошим доходом всю жизнь в Нальчике на заготбазе и получив там свою долю собственности (акции), сегодня может получить вдобавок земельный пай в Чегеме-2. Этим самым он же фактически отбирает часть пая у своего соседа, который до сих пор от реформы ничего не имеет. Справедливо ли такое? Как быть с тем, что у некоторых колхозов, например, вышеназванных хозяйств, пашня полностью осталась у колхозников, а не роздана всем станичникам? Перераспределять?! Кстати. В концепции сказано, что земельная доля выделяется каждому, кто постоянно проживает в сельской местности и прописан…Это совсем непонятно, а как же распределять пашни бывших хозяйств, расположенных в городах Нальчике, Прохладном, Баксане, Чегеме и т.д. Может, кто-то их будет делить на сельчан и горожан ?. Или раздать пашню всему городу ?.
Проект концепции в принципе может быть применим для небольших сел, отстоящих на значительном расстоянии от города, где практически все жители работали в колхозе и сельских учреждениях, обслуживающих колхозников, но он губителен и неприемлем для пригородных крупных сёл как Чегем-2, Шалушка, Нартан, в которых сегодня прописаны и проживают по 15-20 тысяч человек, а производством с/х продукции в них занимались 600-700 колхозников на пашнях в 2-3 тысячи гектаров в каждом селе.
Занимательную арифметику оставим авторам концепции и попросим задуматься и над тем, почему каждая реформа в селе, в конечном счете, оборачивается ущербным для тех, кто трудился в селе? Последняя ельцинско-гайдаровская реформа, задуманная в принципе правильно, лишила его возможности работать на земле и в селах сегодня тысячи безработных тружеников, не получивших ни рубля от общеколхозной собственности. Сегодня его последняя надежда - пашня, которую он любил и лелеял всю жизнь, но и ее пытаются отобрать. Понимают ли авторы концепции, что они подрывают эту последнюю надежду?
В 1991-1992-м годах мы в колхозе «Чегем» приступили к земельной реформе. На 3-4-х общеколхозных собраниях твердо было решено, что свою долю пашни получат только те, кто проработал в колхозе более 5 лет и колхозные пенсионеры. К ним приравнивались учителя, работники медицины, детского сада, т.е. работники, обслуживающие колхозников. И сегодня, на мой взгляд, должен быть такой же подход. Поэтому в обсуждаемой концепции должно быть записано, что выделение земельных долей в собственность только тем, кто занимался производством сельхозпродукцией в селе и приравненным к ним, а не всем подряд. Тогда собственники земельных паев либо заведут единоличные хозяйства, либо объединятся в кооперативные коллективные хозяйства. Пусть каждый собственник решает сам.
В заключение следующее. Опыт землепользования крестьян СССР, Китая, США, Германии, Франции, Англии, Испании и др. зарубежных стран показывает, что как при частном, так и государственном видах землепользования наилучшей, с точки зрения социально-экономических результатов, являются не мелкотоварные формы производства сельхозпродукции, а крупные и средние коллективные хозяйства (независимо от того: помещичьи, кулацкие, советские, российские, зарубежные они). Лучшим подтверждением этого являются израильские кооперативные предприятия ( колхозы ) - кибуцы и мошавы, которые с 430 тыс. га пашни снимают сельскохозяйственную продукцию, которая обеспечивает потребности 7,5 миллионного населения Израиля на 95%. В КБР – 330 тыс. га пашни и около 900 тысяч человек, т.е. мы здесь почти в 10 раз хуже работаем, чем в израильских колхозах. Еще одно доказательство того, что сельскохозяйственное производство весьма и весьма непростое дело.